03.06.2019
Активист Дмитрий Секушин — о том, почему с закрытием стройки протест в Архангельской области не закончится
Протестному движению, которое возникло после информации о планах построить мусорный полигон на железнодорожной станции Шиес в Архангельской области, скоро год. С декабря активисты несут на Шиесе круглосуточную вахту — они перекрывают дороги и не дают привозить на стройку горючее, пытаются помешать разгрузке горючего с вертолетов, фиксируют нарушения и пишут заявления в полицию. Охрана стройки устраивает жесткие разгоны. Последние три дня на Шиесе прошли относительно мирно.
Про маргиналов и горизонтальный протест
— Дмитрий, почему ты присоединился к экопротестному движению?
— Сколько я себя помню, меня всегда возмущала несправедливость в любых формах. Сколько мог, я протестовал против нее. С перестройкой и гласностью, а затем с приходом к власти Бориса Ельцина страна могла встать на правильный путь развития, но в итоге не получилось. Но тогда люди увидели, что могут поменять режим. Я, кстати, вижу много параллелей того времени с тем, что происходит сейчас. 2019 год очень близок 1989 году.
— Это явно выраженное недовольство людей почти всеми действиями власти, осознание того, что люди, находящиеся во власти, действуют только в своих интересах. Рейтинг власти падает. И сейчас люди просыпаются, как тогда. Плюс тогда экологические протесты были локомотивом перемен в стране. Сейчас происходит то же самое. Я недоволен многими действиями власти. В первую очередь, конечно, федеральной власти, поскольку рыба гниет с головы. Вина за происходящее на уровне регионов и муниципалитетов лежит на федеральном центре.
Я всегда пытался достучаться до людей и убедить их в том, что мы не бараны и не должны терпеть и верить госпропаганде, пытающейся внушить нам мысль о том, что мы обязаны выполнять все решения, которые принимаются наверху. Я считаю, что несогласные должны сопротивляться. Власть — это мы. Мне нравится наша Конституция: в ней декларируются правильные вещи, но наша власть не соблюдает свой основной закон. Поэтому я принимал участие в различного рода протестах и до экологической катастрофы. Был волонтером штаба Навального в Архангельске, участвовал в митингах против узурпации власти в России, против драконовских законов (например, закон Димы Яковлева [о запрете американским гражданам усыновлять российских детей]), против повышения пенсионного возраста. Но все это отошло на второй план, когда появилась тема Шиеса. Это было не что-то абстрактное и относящееся ко всей стране, а очень конкретная угроза жизни и здоровью моих родных, близких и друзей. Плюс этот протест, как я тогда понял, способен решить одну из задач, которую я перед собой всегда ставил — разбудить людей, реанимировать гражданское самосознание. Поэтому я присоединился к экопротесту.
— Почему жители области так не поддержали протесты, организованные штабом Навального, как поддержали протест против мусорной реформы?
— Протесты Навального были все-таки маргинальными. Общество в целом, поддерживая его требования и тематику протестов, к ним относилось осторожно. Было и есть предубеждение против фигуры Навального. Отчасти он сам в этом виноват, отчасти поработала против него государственная пропаганда. Если бы тот же протест по Шиесу был возглавлен какой-то политической силой, в нем участвовали бы только сторонники этой силы. Когда я и мои соратники думали о том, как позиционировать протест против полигона, мы единогласно решили, что в нем не должно быть никаких вождей, никакая политическая сила не должна его возглавлять. Мы до сих пор держим эту планку, не даем никому, включая себя, попасть в вожди. У нас гражданский горизонтальный протест. Ненасильственный, что очень важно.
— Подобного рода масштабные протесты — это всегда точка притяжения для сил, которые хотят использовать протест в своих интересах. Это могут быть и всевозможные партии и движения, и радикалы, и кто угодно. Растет риск дискредитации движения и провокаций. Те же выходки Древарха, когда он поливал мочой охранников. Вы отслеживаете, кто к вам приходит?
— Считаю, что выходки Древарха, безусловно, дискредитируют протест. Я против этого. О его выходке с мочой не знал до последнего. Он же не предупреждает никого. По поводу сил, которые хотели бы использовать протест — конечно же, они есть. Но мы стараемся всеми силами не допустить этого использования протеста. Если люди просто присоединяются к акциям, никто их не фильтрует, не отбирает. А вот если мы видим попытки перехвата управления — тогда да. Как это было в случае с политиком Никитой Исаевым, который хотел возглавить протест. Мы ему долго объясняли, что это невозможно, но он не смог понять. Поэтому мы не отказались от помощи Исаева, но отказались от вождя Исаева.
«Как только на Шиес придет первый поезд с мусором, ситуация выйдет из-под контроля»
— Если у протеста нет организованной структуры и одного лидера, как все-таки принимаются решения о тех или иных акциях?
— Решения принимаются коллегиально. Все серьезные действия обсуждаются здесь, на Шиесе. Плюс обсуждается общая стратегия с активистами из Урдомы, Архангельска, Северодвинска, Котласа, Сыктывкара.
— Ты сюда приехал из Архангельска в группой активистов, потому что несколько дней назад на Шиесе ожидали сноса лагеря. Почему этого не произошло, почему до сих пор не были применены силовые методы со стороны полиции, ОМОНа?
— Думаю, что слухи о сносе лагеря и слабые попытки это сделать — это был прием прощупывания. Бенефициары стройки на Шиесе, вероятно, поняли, что народ готов сюда приехать в больших количествах и защищать это место. Наверное, они пока решили отложить разгон.
— Считаешь, что попытки еще будут?
— Мне кажется, да. Они выжидают, когда все более-менее успокоятся. Может быть, рассчитывают, что народ летом, в период отпусков, разъедется отсюда. В любом случае, они испугались, когда урдомские мужики приехали сюда 30 мая по призыву. Тут около 200 человек собралось через два часа после сообщения в соцсетях о сносе лагеря. Это было показательно.
 |
| В ЛАГЕРЕ АКТИВИСТОВ, ФОТО КАРИНЫ ЗАБОЛОТНОЙ |
— На Шиес приезжает много здоровых, крепких мужчин среднего возраста. Наверняка у них кулаки чешутся ответить сотрудникам охраны, полиции за те конфликты, которые уже здесь были, за штрафы и задержания активистов, за справедливость.
— Есть и такие.
— Как удается сбить их воинственный настрой?
— Разговорами, аргументами. Это трудно.
— Но ситуация может выйти из-под контроля?
— Как только на Шиес придет первый поезд с мусором, она неизбежно из-под контроля выйдет. Этого только и ждут наши противники, чтобы обвинить нас в экстремизме и прочих преступлениях и грехах. Но они не осознают, что ситуация выйдет из-под контроля и для них тоже. Они не смогут ничего сделать с этой ситуацией, если начнется… Надо подбирать слова здесь. Люди готовы на все, короче говоря. Как власть планирует бороться с джинном, которого она выпустила из бутылки по собственной вине, я не знаю. Какая Росгвардия им поможет? Они что, собираются здесь все деревни напалмом выжигать, как во Вьетнаме американцы выжигали? Это нереально, не думаю, что они на это пойдут.
— Кроме Республики Коми, жители которой активно включились в протест, какие еще регионы сегодня защищают Шиес?
— Поддерживают Шиес в плане распространения информации и проведения пикетов сейчас активисты примерно 20 регионов. В первую очередь стоит назвать Подмосковье (Сергиев Посад), Калужскую область, Ярославскую область, Санкт-Петербург.
— Не возникало идеи объединиться с этими регионами в какую-то единую экопротестную структуру, потому что проблема утилизации мусора для всех общая?
— Есть такая идея. Не буду говорить подробностей.
— Если проект «Экотехнопарк Шиес» закроют, люди успокоятся?
— Даже если закроется стройка на Шиесе, дальше мы будем требовать цивилизованной мусорной реформы, включающей раздельный сбор отходов и строительство мусороперерабатывающих заводов. Это будет долгая борьба. Тут, безусловно, все регионы к нам подключатся. Кроме этого, не закрыты вопросы и по пенсионной реформе, и по повышению налогов, и в целом по эффективности нашего правительства.
«Власть в положении цугцванга»
— Одна из активисток антимусорного движения Елена Калинина говорила в интервью агентству «Северные новости», что думает о политической карьере. Несколько месяцев назад в группе движения «Поморье — не помойка!» в соцсети устраивали опрос о том, за кого бы из предложенных народных лидеров движения проголосовали бы участники, если бы они участвовали в выборах губернатора. Твоя кандидатура набрала больше всего голосов. У тебя есть желание пойти в политику, стать губернатором, возможно?
— Нет, я считаю, что я не очень собранный человек. Я мог бы быть каким-то консультантом, но не публичной фигурой. Не вижу себя чиновником. Мне даже не нравится эта мысль. Но я буду поддерживать кандидатов, которых считаю достойными.
— Кого народный протест мог бы выдвинуть в политику?
— Елену Калинину, Андрея Чуракова, Олега Мандрыкина я считаю достойными кандидатами. И еще несколько человек, которых я пока не хотел бы называть.
— У губернатора Архангельской области Игоря Орлова сейчас есть шанс хотя бы морально реабилитироваться перед жителями региона?
— Нет, он — политический труп. Негатив вокруг его персоны накапливался не один месяц. Но вранье про полигон на Шиесе и его высказывание про то, что участники экопротестов — «шелупонь», уничтожили его рейтинг. Даже сотрудники администрации области его не уважают. Не завидую Орлову, ему приходится работать сейчас в атмосфере всеобщей ненависти. Я бы так не смог.
— Есть ощущение, что сейчас что бы ни сделала власть любого уровня, все равно люди будут недовольны. Так?
— Власть в положении цугцванга. Это значит, что любое ее действие приводит к ухудшению позиции. Будут суды штрафовать активистов или нет, будут администрации городов разрешать митинги или нет — любое решение плохое для нее. 7 апреля это наглядно показало [единый день протеста; в Сыктывкаре и Архангельске состоялись массовые митинги, архангелогородцы организовали шествие], люди все равно вышли, хоть и не было согласования на акции. Единственный выход — закрытие проекта полигона на Шиесе. Чтобы хотя бы временно снизить протестный уровень.
— За несогласованные митинг и демонстрацию 7 апреля в Архангельске более 40 человек получили штрафы в сумме почти 1,5 миллионов рублей. Тебе самому суды назначили штрафы в сумме 400 тысяч рублей. На активистов в Шиесе заведены уголовные дела после конфликта в ночь с 14 на 15 марта [из-за попытки остановить экскаватор и грузовики]. Это пугает активистов, мешает протесту?
— И да, и нет. Перспектива штрафа пугает людей, но и сплачивает их. Волна солидарности поднялась, люди помогают друг другу, перечисляют средства на оплату этих штрафов. Они в хорошем смысле злятся на власть. Это не экстремизм, как порой такое настроение пытаются представить. Это крайняя степень недовольства людей, а они имеют право быть недовольными. Возмущение из-за штрафов и уголовных дел растет с каждым днем.
— Здесь, на Шиесе, есть только охранники и полиция. Не бессмысленно противостоять им, и не лучше ли пытаться достучаться до тех, кто сидит в кабинетах и придумывает проекты по перемещению мусора по стране?
— Большая ошибка выбирать какой-то один вариант сопротивления. Бороться надо по всем фронтам: вести наблюдение на стройке, писать жалобы во все инстанции, проводить митинги, гулять в желтых жилетах по центральным площадям ежедневно. Любые способы мягкого, законного воздействия на власть надо использовать.
 |
| ФОТО КАРИНЫ ЗАБОЛОТНОЙ |
«Просто выполняют свою работу»
— Ты, находясь в лагере, можешь понять позицию тех людей, которые охраняют стройку, позицию полицейских и сотрудников ОМОНа?
— Я в данном случае могу только за себя ответить, потому что среди активистов нет консенсуса по этому вопросу. Многие из охранников до сих пор не понимают, что здесь планируется построить. Их совершенно не заботит наша проблема, поскольку они приехали из других регионов.
Справедливости ради надо сказать, что далеко не все из активистов знают, например, про проблемы в Воронежской области, где люди борются более пяти лет против металлургического завода. Про Байкал вот, все услышали, потому что там Сергей Зверев в пикет перед Кремлем выходил. Но невозможно уследить за всеми экологическими проблемами страны, их реально очень много. Охранники, да и не только они, оправдывают себя тем, что они здесь просто выполняют свою работу и зарабатывают деньги. Человеку ведь крайне сложно признать, что он делает что-то плохое. Поэтому мозг старательно подбирает варианты оправданий. Например, многие полицейские и омоновцы считают, что мы тут все проплачены. Если бы их мозг не использовал психологическую защиту, им бы пришлось признать, что они борются с народом. Это очень трудно. Поэтому у них проходят пятиминутки ненависти, на которых им рассказывают, что у активистов есть богатые спонсоры за рубежом. Когда-нибудь они прозреют и перейдут на сторону народа, как это происходит неизбежно всегда и везде при авторитарных режимах.
— А судьи, которые назначают штрафы, — что ими движет?
— Не знаю. Но я вижу глаза судей на процессах. Им стыдно. А про полицейских еще хочу добавить, что они в подавляющем большинстве поддерживают наш протест, просто не могут говорить открыто. Я знаю это из десятков личных разговоров с сотрудниками разных уровней: от рядовых полицейских до полковников.
— Что мешает им сказать публично о своих взглядах?
— Они называют одну причину — страх потерять рабочее место. У них, на самом деле, происходит внутренний психологический конфликт. В первую очередь это касается полицейских из Архангельской области. Им я тоже совсем не завидую. Представьте: в течение нескольких лет им приходится наказывать людей, которых они искренне поддерживают. Сложно.
«Надо креативить, но оставаться в рамках правового поля»
— Куда дальше пойдет протест? Я имею в виду, какие еще методы у активистов остались?
— Все законные методы уже попробовали, но еще не все они принесли должного эффекта. Например, в плане информационного резонанса мы не продвинулись так далеко, как хотели бы. Нас ждут еще месяцы и месяцы эффекта распространения по миру информации о Шиесе. Впереди много слов поддержки со стороны известных людей. Много акций поддержки в других регионах. Много ошибок со стороны власти, которыми мы будем пользоваться. Если говорить о новых форматах протеста, то надо креативить, но оставаться в рамках правового поля.
— Люди готовы годами бороться?
— С полной уверенностью говорю, что да. Кто-то, конечно, сойдет с дистанции по разным причинам. А кто-то новый присоединится.
— Все-таки, как ты считаешь, почему именно Шиес стал главной точкой протестов на карте страны и экопротест до сих пор не подавлен?
— Потому что Архангельская область несколько раз серьезно удивляла и даже поражала федеральный центр. Никто не ожидал, что 2 декабря на акции протеста выйдут 30 тысяч человек, что 3 февраля нас поддержат 25 регионов, что информация о Шиесе распространится так быстро. Никто не думал, что на несогласованные акции 7 апреля в Архангельске выйдет большое количество людей и среди них будут всегда боявшиеся публичных акций бюджетники, лидеры общественного мнения, представители культуры и науки, предприниматели. Мы сами не ожидали, это нас приятно удивило, а власть — неприятно удивило. Экопротест не подавлен, потому что он сегодня поддерживается всеми стратами населения и всеми политическими силами. Самое страшное слово для тех, кто придумал полигон на Шиесе, — солидарность. А для нас самое страшное — равнодушие.
Мария Гаврилова
Комментариев нет:
Отправить комментарий